На вторые сутки моего «гостевания» совместного с голоданием мне стало полегче, и я вышла во двор. Несмотря не декабрь, на улице было тепло. Во дворе были дети, которые под присмотром молодой женщины, выполняли какие — то работы. Дети были разного возраста, четверо или пятеро, женщина была беременной на позднем сроке и красиво одетой. Всё было спокойно, без раздражений, визгов и возмущений ( тут я снова вспомнила своих родственников).
Вообще, молодых женщин было четыре и все беременные. Все красиво и дорого одеты, в золотых украшениях. Никаких халатов и пижам, всегда прибранные волосы под платком, и все стройняшки. Со спины и не скажешь, что она на сносях. Как они так умудрялись?
В доме почти нет мебели, нет кроватей и диванов (за исключением моей почётной кровати). Нет платяных шкафов, нет обеденного стола. На кухне не знаю, не была. Не моя территория, вела себя очень скромно и не лезла, куда меня не просят.
Дом весь в коврах — на стенах и на полу. Огромная стопка матрасов из овечьей шерсти, накрытая красивым покрывалом, другая стопка из подушек, тоже из овечьей шерсти и тоже под покрывалом. Стоял телевизор на ножках.
Утро начинается с веника. После того, как молодые мужчины разъехались на работу ( в основном они работали строителями), молодая женщина начинала мести весь дом чистым и влажным веником, и так три раза в день. Кто — то из молодок хлопотал на кухне. Отец семейства был служителем в своей религиозной общине, и являлся для всей семьи непререкаемым авторитетом. У матери семейства статус непререкаемой царицы дома.
Утром отец увозил мать на рынок, оставлял её там «работать» (она продавала разную мелочь — шпильки, булавки, резинки…). Её заработки никого не интересовали, так как по сути она ездила на рынок для того, чтобы общаться с людьми и благовествовать им о своём Боге. И главное её благовестие было — её семья. И надо заметить, очень сильное благовестие. Я потом видела на рынке, с каким уважением люди относились к этой семье.
Вечером отец забирал мать с рынка и они ехали домой. Молодые мужчины возвращались с работы нагруженные «под завязку» — и в руках, и на спине, и чуть ли не в зубах. Дома их ждали их жёны и дети, спокойные и неназойливые, вкусный ужин, приготовленный с любовью.
Ужинали за дастарханом на полу. Мужчины отдельно, женщины с детьми отдельно.
С мужчинами за столом находилась мать семейства, ну и нам оказали такую честь, как гостям. Облуживали молодые женщины. Принесла, наклонилась, поставила, ушла… Потом ещё раз, и ещё… После ужина всё в обратном порядке. Вот и стало понятно, почему они вот такие стройняшки.
За ужином мужчины обсуждали прошедший день, советовались с отцом и с друг другом. Спиртного за столом не было. Был зелёный чай, который мне не понравился. Поэтому я поспешила перевернуть пиалу вверх дном, когда мне объяснили, что так нужно сделать, если больше не хочешь.
И всё — таки среди этой идиллии был один казус, когда молодая женщина, с беременностью около восьми месяцев, очень горько плакала.